Александр Беккер.
СЕРГЕЙ ИГНАТЬЕВ: МЫ УДЕРЖИМ ИНФЛЯЦИЮ.
(Интервью: Сергей Игнатьев, председатель ЦБ.)

Источник: Ведомости
Всегда сторонившийся публичности Сергей Игнатьев был вынужден подчиниться правилам, сопряженным со статусом председателя ЦБ. Элегантный костюм, новые очки и стрижка дались ему относительно легко. Куда тяжелее было отрываться от макроэкономики и финансов, чтобы присутствовать на официальных мероприятиях, многочисленных конференциях и съездах.

Приходится привыкать к пресс-конференциям, комментариям «по поводу». Игнатьев по-прежнему не любит, когда его фотографируют, особенно во время выступления. «Отвлекает от мысли», — говорит он. За четыре месяца в ЦБ он понял, что эта работа ему нравится, а главное — по плечу, хотя нервов сгорает больше, чем в Минфине. Ведь помимо ответственности за курс рубля, банковскую систему и темпы инфляции приходится заниматься непривычным — капвложениями и хозяйственными делами. Не по профилю была раньше Игнатьеву и такая штука, как текущие нужды огромного персонала ЦБ. ..

— Может быть, это повод сократить штаты? У вас больше 80 000 народу — такого нет ни в одном ЦБ мира.

— Это правда, среднесписочная численность в прошлом году была около 82 000 человек. Но вы упускаете из виду, что во многих странах банковский надзор выведен из ЦБ в отдельную госструктуру. Не забывайте и о размерах России. Мы сохраняем около 1200 расчетно-кассовых центров, в противном случае многие отдаленные и труднодоступные территории остались бы без банковского обслуживания. Возможно, когда-нибудь коммерческие банки откроют филиалы в таких местах, но пока нам требуется держать в расчетной системе около 34 000 сотрудников. Резервы для сокращения численности ЦБ мы видим, однако действовать будем осторожно, чтобы не наломать дров.

— Вы поставили себя и банки в неловкое положение, затягивая подписание новой инструкции о порядке продажи валютной выручки экспортеров.

— А причем тут подпись? Есть вступившие в силу решения Верховного суда, отменившие два абзаца прежней инструкции ЦБ. Теперь банки могут, ничего не опасаясь, осуществлять обязательную продажу части валютной выручки экспортеров не на валютной бирже или ЦБ, а на внебиржевом рынке. Никаких санкций не последует. В то же время решение Верховного суда мы не считаем правильным. По нашему мнению, закон о валютном регулировании и валютном контроле позволяет ЦБ устанавливать порядок обязательной продажи таким образом, чтобы сохранять стабильность валютного рынка. Сейчас ситуация отличается от сентября 1998 г. , когда вводились ограничения при осуществлении обязательной продажи, но кто, скажите, раз и навсегда застрахован от финансовых проблем? Поэтому мы направили заявление на имя первого заместителя председателя Верховного суда о принесении протеста на соответствующие судебные акты Верховного суда. ЦБ готов отстаивать свое право устанавливать порядок обязательной продажи части валютной выручки и изменять его в зависимости от конкретных обстоятельств.

— То есть до ответа ВС вы новую инструкцию не утвердите?

— Текст готов, инструкция проходит согласование в департаментах ЦБ. Но, повторяю, никаких притеснений банков при обязательной продаже валюты на внебиржевом рынке не будет.

— Вас беспокоит с точки зрения национальной валюты падение курса доллара к евро?

— Ничего драматического, на мой взгляд, не происходит. Помните, еще до введения евро была корзинная валюта — экю. Ее курс к доллару когда-то был равен 1,27. При появлении евро соотношение с долларом также было выше, чем сейчас, — 1,17. Потом евро падал вплоть до $0,82, и пока прежние пропорции не восстановлены. Евро укрепился и к рублю, поэтому импорт из стран ЕС, на которые приходится около 40% товарооборота, также подорожал. Но мне странно слышать разговоры специалистов, что увеличиваются расходы на обслуживание внешнего долга. Каждое кредитное соглашение России заключается в той или иной валюте. Если надо выплачивать, допустим, $100 млн, 70 млн иен и 200 млн евро, ровно столько мы и перечислим. Изменение курса доллара к евро на размеры долга и объемы наших платежей не влияют. Другое дело, если мы хотим оценить весь наш внешний долг в какой-то одной иностранной валюте. Естественно, долларовая оценка всего нашего долга возросла, и, наоборот, объем нашего внешнего долга, выраженный в евро, сократился. Удорожание импорта из Европы неприятно для наших потребителей, зато повышает конкурентоспособность производителей аналогичных товаров на отечественном рынке. Доходы бюджета даже могут несколько возрасти, поскольку многие ставки импортных пошлин выражены в евро. В целом же последствия для России нынешних курсовых колебаний не очень значительны.

— То есть долю евро в золотовалютных резервах (ЗВР) вы увеличивать не собираетесь?

— Мы ведь не частный финансовый институт, для которого зарабатывать на курсовых колебаниях нормально. Когда мы формируем структуру резервов, во внимание принимаются валютная структура внешнего долга страны, объемы разных валют, продаваемых и покупаемых на внутреннем валютном рынке. Очень важна ликвидность финансовых инструментов, в которых мы размещаем ЗВР. Сказать определенно, что через год в ЗВР будет больше евро и меньше долларов, я сейчас не могу — это текущая работа. Для кардинальных решений я поводов не вижу.

— Ваш прогноз валютного курса на конец года?

— Вы же знаете, как я «люблю» давать прогнозы. .. Доллар к концу текущего года не превысит 33 руб. , а среднегодовой курс будет несколько меньше 31,5 руб. Если, конечно, в мировой экономике и с ценами на нефть не произойдет чего-то чрезвычайного.

— Ряд аналитиков предсказывают, что ЗВР к началу следующего года дойдут до $50 млрд.

— Не думаю. Во втором полугодии резервы будут расти медленнее, чем в первом. В апреле — мае шел бурный рост, а в июне — июле наметилось затухание темпов. Кроме того, впереди декабрь. К этому месяцу бюджетополучатели накапливают свободные рублевые остатки и тратят их в декабре с особым размахом. Масса рублей направляется на валютный рынок. Мы готовы к серьезным валютным интервенциям, чтобы стерилизовать денежную массу, предотвратить январский всплеск инфляции и обеспечить плановое ее снижение в следующем году. Поэтому прогноз ЗВР в $50 млрд считаю завыше
нным.

— В этом году ЗВР увеличиваются быстрее, чем денежная масса.

— Резервы и в прошлом году опережали рост денежной массы, только динамика была иная. Такой цели мы специально не ставили. Явление это носит сезонный характер. Как сейчас, так и год назад в первом полугодии часть рублей, эмитированных ЦБ в результате покупки валюты, оседала на счетах бюджетополучателей. Эти суммы не входят в понятие денежной массы. Кроме того, в 2002 г. заметно выросли депозиты коммерческих банков в ЦБ. Это тоже элемент пассивов ЦБ, изменяющий соотношение ЗВР и денежной массы. Но мы действительно хотим снижать темпы инфляции и для этого должны последовательно снижать темпы роста денежной массы. Пока это получается. Как и было предусмотрено основными направлениями денежно-кредитной политики ЦБ на 2002 г. , мы удержим темпы прироста потребительских цен (декабрь к декабрю) в пределах 12 — 14%. Кроме того, мы постараемся заложить основу для снижения инфляции в будущем году по меньшей мере на 2 процентных пункта.

— Ваш заместитель Олег Вьюгин говорил, что ЦБ вот-вот запустит новые инструменты регулирования денежно-кредитной политики.

— Свежих новостей нет. В принципе, нам до сих пор хватало валютных интервенций и привлечения средств банков на депозиты в ЦБ, чтобы управлять денежной массой и темпами инфляции. Есть еще инструмент рефинансирования банков, но он используется крайне ограниченно. Вместе с тем мы осознаем, что необходимо расширять арсенал. Поэтому мы технически готовы к тому, чтобы задействовать классические инструменты регулирования. Операции РЕПО, покупку и продажу государственных ценных бумаг, рефинансирование банков на более длительные сроки. Не случайно на прошлой неделе зампредом ЦБ назначен Константин Корищенко. Это профессионал и человек с безупречной личной репутацией. Он уже возглавлял восемь лет в ЦБ департамент операций на открытом рынке и обладает необходимым опытом.

— Это значит, что вашего зампреда Олега Можайскова, курировавшего этот департамент, поблагодарят за проделанную работу?

— Нет, сейчас он курирует четыре департамента, два из которых перейдут в ведение Корищенко — операции на открытом рынке и валютные операции. Можайсков сохранит департаменты платежного баланса и международных финансово-экономических отношений плюс некоторые вопросы, связанные с драгметаллами.

— Верна ли информация, что два других зампреда — Владимир Горюнов и Виктор Мельников, причисляемые к «команде Геращенко», исчерпали свой потенциал в ЦБ?

— Я думаю, что эти слухи беспочвенны.

— Вы обрадовались, когда президент подписал новую редакцию закона о ЦБ? Теперь независимости ЦБ никто, включая Национальный банковский совет, не угрожает?

— Однозначный ответ не получается. За НБС закреплено установление лимитов расходов на капвложения, содержание персонала, на дополнительное пенсионное обеспечение, медицинское и социальное страхование, лимит на административно-хозяйственные расходы. Совет директоров ЦБ сможет утверждать смету расходов в пределах лимитов, установленных НБС. Таким образом, независимости в части расходов «на себя» станет меньше. Что касается оперативных решений в денежно-кредитной и курсовой политике, банковского надзора, то здесь независимости у председателя ЦБ и совета директоров формально не убавится. Правда, как утверждают некоторые специалисты, НБС, держа в своих руках лимиты, а также порядок распределения прибыли, имеет возможность оказывать давление на совет директоров, чтобы добиваться нужных решений в той же курсовой политике. Но вот насколько велика эта угроза, заранее сказать нельзя. Нас вполне устраивает, что правила бухучета ЦБ разрабатывает совет директоров, но не нравится, что утверждать их будет НБС. А если он откажется? Принятие важнейшего решения затормозится на неопределенный срок, что никак не будет способствовать эффективности работы ЦБ. Сколь велика вероятность конфликтов, во многом зависит от чувства ответственности членов совета директоров и Национального банковского совета, способности их к конструктивному сотрудничеству. Тут только жизнь покажет.

— При любом составе НБС вас спросят, что делается для повышения капитализации банков.

— Справедливости ради вспомним, что относительно недавно государство взимало с коммерческого банка 43% налога на прибыль, а теперь — 24%. Хотя у банков есть собственные стимулы капитализироваться, ЦБ не собирается стоять в стороне от этой проблемы. Мы вполне адекватно воспринимаем предложение Ассоциации российских банков по сокращению неоправданных расходов, которые несут банки при заполнении излишней отчетности. Возможно, мы пересмотрим ряд требований, чтобы снизить издержки банков, например требования по техническому обустройству кассовых узлов, банкоматов. Все другие составляющие затрат нуждаются в тщательном анализе. Что касается рисков банковской деятельности, тут, конечно, масса проблем, которые должно решить государство. Это новое законодательство о банкротстве: оно должно обеспечивать меньшие риски кредиторов вообще, в том числе самих банков при кредитовании реального сектора экономики. Сюда же можно причислить совершенствование залогового законодательства, проект закона о кредитных бюро. Все это сделает банковский сектор более привлекательным для инвесторов, повысит его капитализацию. Но дело это не простое, и быстрых результатов тут вряд ли стоит ждать.

— Как разрешаются противоречия между ЦБ и Минэкономразвития по закону о валютном регулировании и валютном контроле?

— У меня лично два требования к законопроекту. Сделать его максимально четким, не допускающим различных трактовок. Чтобы не получилось, как с порядком обязательной продажи части валютной выручки, когда одну и ту же норму закона ЦБ понимает так, а Верховный суд — иначе. Причем решение Верховного суда принимается спустя 3,5 года после издания инструкции ЦБ. В общем, полномочия органов валютного регулирования должны быть прописаны ясно и недвусмысленно. Второе: закон должен быть либеральнее нынешнего. К более предметному разговору я не расположен, потому что наша дискуссия с Минэкономразвития еще не закончилась. Я считаю, что одновременно с принятием закона, которое, надеюсь, состоится до конца года, можно сделать еще один шаг по снижению норматива обязательной продажи валютной выручки — до, скажем, 35%.

— Что вы думаете о нормативе рисков на одного заемщика? Например, «Газпром» практически исчерпал возможность кредитоваться в российских банках.

— Сейчас норматив составляет 25% от собственных средств кредитной организации. Менять мы его не собираемся. В отношении таких гигантов, как «Газпром», принимались исключительные решения ЦБ, позволяющие превышать норматив. Такую практику я считаю неправильной, и мы будем всячески избегать ее продолжения. По уже выданным кредитам мы предполагаем установить график их погашения и приведение обязательств в соответствие с нормативом риска на одного заемщика. Некоторые обязательные нормативы мы рассматриваем с точки зрения возможности перевода их в оценочные, но это не коснется вышеуказанного норматива, норматива достаточности капитала и ряда других.

— С возвращением Андрея Козлова в ЦБ кажется, что ничего важнее банковского надзора для вас нет.

— Я не стал бы расставлять по важности направления работы, но надзор действительно в числе приоритетных. Мы будем решительно противодействовать искусственной накачке капитала банков. Один из известных способов заключается в следующем. Банк выдает крупные кредиты специально созданным фирмам с небольшим капиталом. Те, в свою очередь, предоставляют займы ряду других специально созданных фирм. Последние вносят полученные средства в уставные капиталы очередной группы фирм. А эти уже пополняют уставный капитал самого банка, выдавшего кредит. Таким образом, он фактически за счет собственных кредитов надувает капитал. Вещь, на мой взгляд, очень опасная, так как собственный капитал обеспечивает устойчивость банка. Если в официальной отчетности банка эта величина завышена, это вводит в заблуждение кредиторов и вкладчиков, которые, ориентируясь на лукавые цифры, заключают с банком соглашения. Вероятность банкротства такого банка весьма велика. При этом наносится ущерб тем, кто доверил банку денежные ресурсы.

— Накачка капитала — это явление?

— По нашим оценкам, этим занимаются скорее единицы, чем десятки банков. И, как правило, не самые крупные по размеру обязательств. Тем не менее мы приступили к активным действиям.

— Лицензии отзывать будете?

— Тяжелый вопрос. Может быть, и надо, но в законодательстве прописан жесткий перечень оснований для отзыва. Поэтому мы примем во внимание все обстоятельства и действовать намерены строго в рамках законодательства и в интересах кредиторов и вкладчиков. Еще одно направление надзора касается возврата НДС экспортерам. С этой проблемой я столкнулся еще в Минфине. Вы знаете, что предъявляемые бюджету суммы возврата НДС растут очень быстро. Счет пошел на десятки миллиардов рублей, проблема приобрела общегосударственный масштаб. Это фактически бизнес по уводу денег у государства, в который вовлечено множество фирм-лжеэкспортеров. К сожалению, в нелегальных схемах участвуют и банки. Не скажу, что их руководство, — думаю, что в основном это сотрудники среднего и низшего звена. Мы установили тесное взаимодействие с МНС и уже начали встречаться с первыми лицами банков, замеченных в неблаговидных сделках. Руководство этих банков обещает провести расследование каждого случая и выявить виновных. Кажется, наши действия в сфере банковского надзора серьезно задели чьи-то интересы, и 12 июля в четырех газетах, как по заказу, появились статьи о моем первом заместителе Козлове. Публикации явно тенденциозные. Думаю, что это не случайно. По этому поводу хочу заметить, что с Андреем Андреевичем [Козловым] мы встречаемся по нескольку раз в день. Банковский надзор — это политика ЦБ, а не одного сотрудника. Эта работа будет продолжена, несмотря ни на что.

— Говорят, вы сторонник изменения Гражданского кодекса и запрета на досрочное изъятие гражданами банковских вкладов?

— Тут много путаницы. Предлагается не запретить, а, напротив, снять определенные ограничения, наложенные российским законодательством, в частности ГК. Сейчас вкладчик, заключивший с банком договор о срочном вкладе, имеет право изъять его по первому требованию. Причем ГК запрещает предусматривать в договоре о срочном вкладе отказ банка на досрочный возврат вклада. Для населения это вроде бы хорошо, а для банков — плохо, так как они не могут достаточно точно спрогнозировать сумму срочных вкладов населения, а значит, сильно ограничены в предоставлении долгосрочных кредитов. Но и для вкладчиков не все так уж здорово. Ведь банк, имея возможность заключить договор без права досрочного изъятия, мог бы предложить вкладчику более выгодные для вкладчика условия. Разница в несколько процентов по сравнению с договором, где гражданин вправе получить срочный вклад в любой момент, наверняка заинтересовала бы вкладчиков, склонных к большему риску. Вот какого рода поправку можно предложить в ГК. Банки имеют право заключать с гражданином оба вида договоров срочного вклада: с правом на досрочное получение вклада и без права на досрочное получение вклада. Выгода и риск всегда идут рядом.